И как только ты посмотришь на свое отражение в зеркале – внезапно, за доли секунды, поймешь, что украли твое лицо. А кто и когда – вспомнить не сможешь. Тогда тебе станет немыслимо тяжело искать вчерашнее солнце, поскольку настоящего в этот день ты тоже не увидишь. Будет трудно идти по серому, мокрому от осеннего настроения асфальту и угадывать номера на маршрутных такси твоего города, потому что и глаз твоих тебя лишили, поменяв на чужие. Ты попытаешься завести привычный разговор с продавщицей газет, старой знакомой (а лицо тебе по-прежнему ее кажется знакомым, но ты не уверен, потому что память твоя перестает тебя слушаться), но вдруг заговоришь совершенно незнакомым для себя голосом. Посмотришь на свои руки и не узнаешь их. Задержишь взгляд – не твой уже взгляд – на обуви и поймешь, что никогда не носил такой, а если и носил, то не помнишь. Ведь памяти у тебя теперь тоже нет. Тогда станешь на самой середине самого высокого моста твоего города и попытаешься по старой привычке поймать ветер. Ведь ветер у тебя, казалось, никто не сможет украсть. Никто и никогда. А ветер в этот раз и сам не придет.

И что тогда?

Замирая от осознания одной этой мысли. Пересчитывая в уме оставшиеся деньги в бумажнике (его не украли – кому он нужен, бумажник твой). Постоянно зацикливаясь на внутреннем диалоге с собой (или с кем тогда, если тебя украли), ты не найдешь выход (потому что не можешь его рассмотреть). После этого ты забудешь, из чего выход именно и постараешься найти вход. В понимание происходящего. На станцию отправления правильного поезда, в кассы мгновенного пополнения счастья без комиссии, в магазин зеркал от потолка до пола, в школу любознательных детей, в салон талантливых парикмахеров, в мастерскую, заваленную яркими красками, в студию с множеством непонятных тебе инструментов, в цветочный магазин, крышу старого дома, под кровать, в шкаф ждать родителей… Но забудешь, куда именно, ведь нельзя зайти во все двери одновременно – вдруг они все закроются, как тогда выйти и найти того, кто украл твое лицо, руки, взгляд, память и решительность идти в направлении, которое тебе, по сути, уже до лампочки.

И кто ты теперь?

Смело выбирай себе образ. Хотя, как же смело, если нет у тебя для этого оснований – ни прошлого, ни тем более настоящего. Ведь что происходит сейчас с тем человеком, которого украли – с тобой – ты не знаешь, а что происходит с тобой (но с которым ты никогда не жил и сам не знаешь, чего ожидать и к чему готовиться) – тебе попросту неинетересно. Ведь что тебя связывает с этим сероватым, лишенным всякого счастья лицом? Ощущение, что когда упадешь, станет все еще больно, а на утро еще и не красиво? Хотя, красиво по отношению к тебе, которого ты узнал только сегодня утром, неприменимо в принципе. А был ли красивым тот, которого украли предположительно вчера неизвестные в масках? И какими были эти маски? Черными или театральными? Люди в масках сыграли злую шутку с тобой вчера (если ты не проспал вечность в своей норе до того момента, пока не отыскал в остатках комфортной жизни едва уцелевшее зеркало). Люди в масках заставили тебя одеть маску (хотя, как можно заставить одеть маску, если ты сам этого не хочешь – как стыдно). Люди в масках подарили тебе самую красивую маску, но пока ты рассматривал себя в отражение красивой витрины или киоска с глянцевыми бумажными чудовищами, украли твое собственное лицо и исчезли. Вчера или намного раньше – ты ведь не выходил из дому столько (сколько?) времени. А если бы сразу погнался за ними, то врядли вспомнил, какая же маска теперь на твоем настоящем лице? За 10 или 12 долларов. Каждая ставка повышает стоимость тебя вчерашнего на 10 центов. Прошу за стол, господа. Ставки сделаны, ставок больше нет, можно идти и спокойно делать чай на, увы, уже не твоей кухне. Ты не знал? Кухня в арендованной квартире никогда не станет твоей. Ты думал иначе?

Забыл? Передумал? Не запомнил дорогу? Посмотри в телефоне – может, старые смс приведут тебя по нужному адресу? Где он (они, она, ты, маски, театры). Где твой старый телевизор, который показывает черно-белые фильмы, которые с каждым разом становятся все более предсказуемыми и теряют свой смысл? А ты уверен, что когда впервые увидел конечные титры, до самой глубины понял этого актера (режиссера), понял себя самого в том фильме? В фильме, который украли из твоей жизни люди в масках. Кстати, какого они были цвета (и, в конце концов, сколько осталось времени до оглашения стоимости?).

Не молчи. Кричи. Извивайся невидимым животным у себя в душе, ведь только так на самом высоком мосту твоего (а в конечном итоге, не твоего) города, когда даже ветер отказывается разговаривать с тобой в версии сегодняшнего утра. А зеркало теперь навсегда превратилось в испорченную редактором фотографию, на доску забытых вещей в несуществующих бюро счастливых (а в твоем случае – несчастных) случайностей. Хотя, степень парадоксальности твоего положения в том, что без прошлого ты лишен невесомости, хоть привычные когда-то для тебя вещи, казалось, так крепко держали за ноги…

И вдруг окажется, что пробегающий мимо, заходящий в круглосуточный магазин, паркующий авто, выбирающий сувенир у случайного уличного торговца, - человек – будет очень похож на тебя вчерашнего (если ты правильно запомнил свое лицо, поскольку перестал замечать его в зеркале). И что ты сделаешь тогда? Побежишь догонять, заберешь свое-чужое лицо, разобьешься насекомым о его лобовое стекло? Но после первого, 19-го, 163-го раза ты убедишься, что это не ты. И как после этого верить своим-чужим глазам? Верить чужому, а жаль, счастью?.. Так все-таки, кто же украл тебя? Кто, если не ты? И если свое же лицо украл ты, то куда спрятал, и где найти память, о которой не помнишь? Которую сам украл-потерял-забыл? И кто же, наконец, те люди в масках, и почему так быстро они убегали от тебя?